Ты смотришь на ледышку, ледышка смотрит на тебя — очень неуютное ощущение, знаете ли..

— Ну, салют, — отозвался кусок ледника неожиданно приятным баритоном, и даже не шелохнувшись, продолжил меня рассматривать вскользь и безо всякого интереса. Тебе, мол, девочка, чего?

И это совершенно непринужденное приветствие чуть не сбило меня с толка. Что могло стать непростительной ошибкой: дракона за рога надо было брать сразу же, пока я еще попадаю в поле его зрения.

«Сейчас будет тебе салют», — подумала я и, набрав побольше воздуха, заявила:

— Я покажу вам то, чего вы никогда еще не видели!

Вот, правильно, главное — побольше уверенности в голосе.

— Да ну? — скептически приподнял надломленную бровь дагон ректор.

Ахха! Проняло? В недрах аквамариновых глаз вспыхнула искра осторожного любопытства.

— Скажу больше. До вас этого не видел еще никто. Вы будете поражены! — продолжала я подогревать интерес публики, попутно открывая сумку.

— Спать-то я смогу после увиденного? — с совершенно непроницаемым видом поинтересовался ящер. — А то мне уже страшно.

Это что сейчас, шутка была?

В моем представлении драконы ну никак не могли ерничать и шутить. Они ж драконы! Им положено быть тем, кто они есть: хладнокровными летающими рептилиями. И нечего рвать мне тут шаблоны на части.

— Как младенец, — не моргнув глазом пообещала. — И, кстати, гарантирую: вашей жене это понравится.

Джей мне все уши прожужжал когда-то, что с подачи жены Ливейского было изобретено драконово крыло.

— Жене, значит, — задумался на миг дракон. — А любовницам?

Я смотрю, у него крайне насыщенная личная жизнь. Откуда мне знать, чем его любовницы-то интересуются. Но в рекламе главное что? Врать масштабно и не сомневаясь в собственных словах.

— Они придут в такой восторг, в каком вы их еще не видели! — сообщила вдохновенно.

А вот ректор почему-то радоваться не спешил.

— Так, а вот сейчас обидно было, — нахмурился было он.

Вот только прозрачные глазища смотрели все так же безмятежно и слегка заинтересованно: змей лапчатый развлекаться изволил.

«Серьезный, значит… и строгий».. Ну-ну..

— Как зовут?

Он наконец снял свои нижние конечности со стула и принял нормальное, подобающее приличному ректору сидячее положение.

— Ли Хоуп, — буркнула как можно более неразборчиво.

Вдруг ему сейчас приспичит в списки учащихся заглянуть.

К этому времени я уже собрала наш с Джеем блистательный образец и установила внутрь его артефакт, имитирующий работу двигателя.

— Лихоп? Это что еще за зверь? — озадачился было снежный аспид.

Но я уже подошла к нему ближе и водрузила модель на стол чуть сбоку от него. Больше всего наш образец был похож на планер, собранный из большого количества реек и обклеенный плотной бумагой. Сверху и снизу корпуса Джей установил два параллельных крыла, но главное — главное то, что разительно отличало его изобретение от всех планеров и драконьих крыльев вместе взятых: двигатель и винт. Это был абсолютно не зависимый от всех воздушных потоков механизм, аналогов которому я пока не знала. Кому как не дракону, чья жена-изобретательница тоже любит небо, это знать? Он должен проникнуться, просто должен..

Едва ли не единственным фактом, который я доподлинно знала о Гиларде Ливейском, был тот, что ему подвластна стихия земли. Земля — энергия основательная, серьезная и, что сейчас очень важно — нейтральная для любого другого вида стихийной магии — она ни с чем напрямую не взаимодействует и не вступает в реакции. Поэтому я придумала хитрый рекламный ход, рассчитанный на все то же драконье любопытство.

Всем же известно, что когда человек вкладывает что-то свое в любой процесс, то начинает относиться к его результату с большей симпатией. Думается, драконы здесь не исключение. Поэтому я решила оформить старт нашей модели эффектненько: сначала попросить дагона ректора поставить сферический щит, а под его прикрытием жахнуть небольшим феерверком и одновременно активировать имитирующий двигатель артефакт. И дракон при деле получится, и красота, а главное это что? Ощущение причастности к чуду… вот.

Но первым делом нужно установить более тесный контракт.

— Мне понадобится ваша помощь, — улыбнулась я и легонько дотронулась кончиками пальцев до ладони сидящего передо мной ящера.

Интересно, руки у него сухие и очень даже теплые — разительный контраст с общим колоритом. Так-то он похож на дракона вечной мезлоты, конечно.

— Сделайте пожалуйста, небольшой щит, самый простенький, вот такого диаметра, — просительно заглянула я в глубину двух хитрых-хитрых ледышек. С тем же успехом я могла бы посмотреть в морозильный ящик.

— Допустим, — внутри ледышек вдруг вспыхнули искорки, словно солнечный луч отразился от правильных граней драгоценного камня, — Ну и?…

Завороженная этой игрой бликов я замешкалась, отвлеклась… и именно благодаря этому мимо моего сознания прошел весьма примечательный факт — созданный дагоном ректором щит был напитан какой угодно энергией, но только не энергией земли.

Я прищелкнула пальцами, сдергивая заранее приготовленное заклинание и активируя парочку простейших артефактов на запястье — и внутри щита заискрило-засверкало. Я вдруг увидела, как резко дернулись зрачки в прозрачных голубых глазах, а следующий миг произошло сразу несколько событий.

Во-первых, меня снесло драконом. Нет, я конечно, слышала, что реакция у чешуйчатых лучше, чем у нас, но чтобы настолько… Переход он через стол ко мне открыл что ли? Не знаю. Факт в том, что дракон внезапно впечатался в меня, роняя на пол, придавил собой и в то же секунду раздался нехилый такой взрыв. Что-то вжухнуло, шваркнуло, пронеслось, издавая жуткие звуки туда-сюда и, судя по звукам, рассыпалось прямо в воздухе треща и подвывая от ужаса.

Я при этом тоже подвывала — от стыда и неловкости — и дышала через раз: мне казалось, на меня обрушился ледник. Теплый, тяжелый и очень злой.

Чтобы не смотреть ему в глаза я зажмурилась. А вот отвернуться никуда не могла. От дракона пахло подмороженной лимонной коркой и теплой сухой смолой. Вскоре к этой парфюмерной композиции добавились ароматы паленого волоса, жженного лака и еще чего-то горелого, а, ну еще и керосина, само собой… Им несло так, что я сразу принялась усиленно верить в лучшее.

Я еще лежала и думала: «Ну как же я могла так опростоволоситься?». Даже нет, не с этого надо было начинать. Правильный вопрос должен был звучать так: «С какого перепугу Ливейский вдруг выставил передо мной воздушный щит»

Воздух… вот хрущ драконий! Ну почему именно воздух, почему не земля, не вода, не огонь, в конце-то концов? Дело в том, что сочетание воздуха и огня было единственной среди элементов почти неуправляемой реакцией. Стоило этим двум видам магии пересечься, хоть единой огненной искорке проскочить в магическом воздушном потоке, и мог случиться взрыв. Поэтому воздушный щит от огня не то, что не защищал, он его, так его и разэтак, усиливал.

— Н-да, — раздалось над ухом, — такого я, действительно, еще не видел.

Дракон довольно споро принял вертикальное положение и прежде, чем я, завозившись, смогла толком сесть, одни резким движением вздернул меня на ноги. Голос его звучал спокойно-спокойно. А вот взгляд… Им можно было резать незадачливых магов-недоучек на ленточки.

— И что это за презентация клуба веселых самоубийц?

Он держал меня крепким хватом за ворот куртки. И чтобы я не убежала, и чтобы не рухнула на пол.

— Я не… не… нечаянно, — выдавила я из себя с третьей попытки, — П-просто хотела продемонстрировать..

— Ага, продемонстрировала, считай, — ухмыльнулся дракон. — Зато мы выяснили в каких единицах измеряется объем неприятностей от собственного кретинизма. Эл-Ха — он начертил буквы пальцем в воздухе — Один Лихоп.

Пока я сердито сопела и раздумывала, сильно ли ухудшится мое положение, если я изо всех сил пну этот глумливый айсберг под коленку — хоть душу отведу — со стороны приемной послышался низкий, слегка вибрирующий голос, уж точно не человеку принадлежащий. Так и оказалось.