— Видал, — отозвался Экхарт, не отрывая от меня взгляда.

Поток воздуха слегка ослаб — и я почти смогла встать на носочки.

Мой взгляд скользил по его чертам, то и дело останавливаясь на четко очерченных линиях губ. Я совершенно точно почувствовала, как он задержал дыхание. И осторожно прикоснулась пальцами к его щеке, ведя линию к уголку его рта и дальше по резким угловатым линиям, которых так нестерпимо хотелось коснуться…

— Напомню, Ли: я здесь только для того, чтобы помочь тебе вернуться к небу, — голос его вопреки всему оставался все таким же ровным и спокойным.

В этот момент мне стало совершенно ясно, что если я продолжу в том же духе, если покажу ему, насколько я увязла в нем, если стану просить или, не дай Создатели, умолять — то ничего, совершенно ничего ну будет. Он просто не позволит мне к себе приблизиться. Поэтому я призвала на помощь всю способность к лицедейству, которая была мне отпущена, и беззаботно улыбнулась.

— Вы именно это и делаете, разве нет? Хотите, дам вам слово, что не сойду с ума от счастья и не влюблюсь в вас по уши. И вообще не буду потом об этом упоминать, идет?

Он очень, очень странно смотрел на меня — внимательно, слегка прищурившись, словно что-то просчитывал, и я даже успела подумать, что ошиблась в своих выводах, когда краешек его губ под моим мизинцем дрогнул от легкой полуулыбки. И тихий хрипловатый, чуть ниже обычного, голос, произнес: «Идет». На долю секунды успела мелькнуть мысль, что Экхарт только что принял для себя какое-то, ведомое только ему одному, решение, а потом в светло-голубых глазах заплясало золотистое пламя, теплая рука легка на мой затылок, легко зарываясь в волосы, другая — привлекла меня к нему ближе, а его губы коснулись моих.

Уверенно, без тени робости, неторопливо, так, будто у нас впереди вечность. Стало так тепло, просто, надежно, будто я за каменной стеной или внутри плотного воздушного щита и в абсолютной безопасности.

Не сказать, что до этого я была совсем уж неопытна в подобных вещах. Поцелуи… раньше я считала, что это мило и вполне приятно. Но до этого момента даже и не думала, что простое прикосновение губ к губам может быть таким.

Он будто заполнял меня своей уверенностью и спокойствием. Если бы это был танец, он бы абсолютно точно вел в нем, где надо, уговаривая, где надо — настаивая, помогая снять напряжение и мягко, непреклонно заставляя следовать за собой все глубже и глубже, туда, где краски ярче и насыщеннее, музыка громче, а вы оба открываете друг в друге все новые и новые грани. Он казался мне неизведанным океаном, вмещающим в себя все и сразу — нежность, страсть, невозмутимость, игривость и серьезность, ласку и жесткость, любопытство и мудрость. И я с ума сходила от невозможности выпить его всего и сразу. Мне хотелось рассказать этим поцелуем о том, какой он, как непросто с ним, но интересно, и как я рада, что он есть в моей жизни. Порой я слишком торопилась, тогда поцелуй становился немного успокаивающим — и я понимала, что себе в этом танце он забыться не позволяет. Это злило — но нравилось мне неимоверно.

— Ну как, еще не сошла с ума от счастья? — спросил Экхарт чуть позже, прижимаясь своим лбом к моему. В глазах его вихрями плясали лукавые искорки.

— Нет, что ты, — ответила, пытаясь понять, на каком я сейчас свете. — Это было вполне… терпимо.

Я вообще-то имела в виду это треклятое драконье влияние.

— Терпимо? — переспросил дракон, приподняв брови. Слегка отстранился и заглянул в глаза с нежностью матерого дознавателя. Руки с моей талии он, впрочем, убирать и не подумал. — Ну нет, так меня еще не оскорбляли. Тебе выговор.

— За что это? — неподдельно возмутилась я.

— За личные отношения с преподавательским составом, а также за незнание устава своего университета, — поведал он мне на ушко.

— Тогда и тебе..

— Я в этом деле лицо пострадавшее и обманутое в лучших чувствах, — продолжил ломать комедию несостоявшийся актер погорелого драконьего театра. — Мне вообще положена компенсация за моральный ущерб.

— Ладно, — не выдержала я. — Сознаюсь — я тебе наврала. Это было не терпимо, а совершенно по…

Палец Эрха требовательно лег поперек моих губ, прерывая всякие признания.

— Я знаю, Огонек, — сказал он серьезно.

И я поняла — действительно, знает. Просто вот так… легче, правда? Просто быть, смеяться и радоваться настоящему. Будущее не всегда такое, каким мы хотели бы его видеть. В его будущем мне вряд ли найдется место, как и ему — в моем. Но это время, этот момент уже никто у нас не отнимет. А смех… иногда это просто способ и в самом деле не сойти с ума.

Потом я попробовала снова «полетать». В этот раз вышло ни в пример лучше. И я, расставив руки в стороны как крылья смогла даже изобразить несколько простейших виражей, к собственному ликованию.

— В следующий раз полетишь на «крыле», — одобрительно заметил Экхарт, помогая мне опуститься на землю.

Страх, о котором я уже и думать забыла, тут же напомнил о себе холодком, пробежавшим вдоль хребта. Только когда он еще будет — этот «следующий раз».

— Кхм… Извиняюсь, что вынужден вас прервать, но дело срочное, — раздался незнакомый мужской голос. Я тут же обернулась — и заметила неподалеку от рамки перехода еще одного дракона — высокого, в серо-синем облачении, с сероватыми, будто припыленными, волосами. Выражение довольно приятного, хотя и жестковатого лица его было слегка лукавым.

— Райх, только не говори мне, что вы вдвоем не способны пару часов удержать стихию на участке, — нахмурился «мой» дракон, слегка поглаживая меня по спине, мол, не бойся, все в порядке.

«Пришлый» ящер ехидно ухмыльнулся.

— Не буду. Тем более, что двое нас там с большой натяжкой. Тебе, и правда, лучше на это взглянуть… — быстрый взгляд в мою сторону, — Если что, могу тебя здесь подменить, дорогой родитель.

— Видали наглеца? — с теплотой в голосе восхитился Алирийский. — Кто тебя только воспитывал?

— Кажется, я уже знаю, — встряла я в драконьи разборки к их обоюдному удовольствию.

Прощание наше получилось скомканным. Мы все втроем вышли из перехода на университетский полигон. Потом серо-синий ящер открыл новый портал — и сразу нырнул туда. Экхарт последовал за ним, адресовав мне перед уходом долгий взгляд, в котором на равных сквозили нежность и сожаление.

И, как я не убеждала себя, что последнее относится исключительно к тому, что наше сегодняшнюю встречу так некстати прервали, обмануть себя не вышло, и в том коктейле счастья, восторга и безмятежности, которое подарило мне это раннее утро, в послевкусии все равно чувствовалась терпкая горечь.

Глава 12

Не заключайте пари с драконами. Дурацкая затея

— Все, Джулс, я отчисляюсь и ухожу в отшельницы, — провозгласила Джинни. — К этим… как вы там говорите… драконьим хрущам, вот! А что? Мужчины меня теперь не интересуют, мозгов у меня нет…

— Так… стой-стой-стой, какие отшельницы? — потрясла я перед носом расстроенной подруги выставленными вперед ладонями. — Ты же смогла уже получить нужный результат! И даже с улучшенными характеристиками.

— Смогла. Один раз, в лабораторных условиях и то почти случайно, — продолжала казнить себя та. — А надо, чтобы состав воспроизводился «на раз» — она прищелкнула пальцами. — Что я должна писать в ходе работы? — «мешать исключительно против часовой стрелки, на рассвете, стоя на перекрестке семи дорог с конспектом по технологии под мышкой и шляпой волшебника на голове?». Это же антинаучный бред. А если снова ничего не получится и «Детка» от моего состава просто-напросто воспламенится во время полета? Нет-нет, только в отшельницы.

— Отставить панику! — донесся со стороны двери звонкий женский голос, заставивший нас подпрыгнуть.

Гвен мы в этот день в клубе не ждали, поэтому-то Джин и заглянула к нам вечером после очередного дня мучений в своей лаборатории и неравной схватки с магическим составом.

— «Если что-то выглядит как темное колдовство, значит, ты просто не поняла, как это работает», — кажется, так говорит один печально известный нам дракон, — продолжила рыжая, подходя к нам поближе и неожиданно, резким, немного мужским даже, жестом протянула Вирджинии руку. — Мир? Я решила, что нечего двум отличным девкам портить отношения из-за одного хвостатого придурка.