— А если нужна будет помощь, всегда можешь найти нас тут. Я, кстати, Сойер — светловолосый протянул мне ладонь, слегка измазанную машинным маслом. Заметил это, слегка смутился и тут же вытер ее о комбинезон. Вышло ужасно мило, — ну и просто так заходи, если скучно будет.

— Кстати, — вдруг вспомнила я. — Вы уже в курсе, что у нас ректор сменился?

— В смысле? — нахмурилась Гвен и машинально подергала пальцами тугую рыжую кудряшку. — Что значит, «сменился»? Я недавно только Фаррийскому документы на подпись носила, и он ни о чем подобном даже не квак… не упомянул.

— Ну вот. Со вчерашнего дня вместо дагона Фаррийского у нас будет Алирийский..

«Экхарт Алирийский?» — «Да чтоб я сдох!» — «Вот хрущ!»

Я смотрю этот белобрысый ящер тут тоже не слишком популярен.

— Все, не видать нам нормального бюджета, — помрачнела рыжая и даже рукой в сердцах махнула.

— Он что, такой прижимистый?

— Не в этом дело, — пояснил пухляш Микки. — Алирийский — один из тех, кто считает, что людям нечего делать в небе.

— Небо для драконов, рожденный ползать летать не должен и все такое, — усмехнулся Сойер. — Внегласно, конечно.

— Вот гад! — охнула Гвен, спохватившись, — Дартен же у меня ко всему прочему консультант по одному из разделов научной работы… И что, он решил просто вот так свалить? Пойду-ка я разузнаю поподробнее, что к чему.

И она, как была — с гаечным ключом в руке — энергично помогая себе руками, отправилась в главный корпус.

Мы же с парнями переглянулись только. И не знаю, как они, а я еще долго задавалась вот каким вопросом: это здесь так принято — драконов по именам называть, или дело в чем-то совершенно ином?

«Экхарт Алирийский, — пронеслось в голове неожиданно для меня самой. — Экхарт… Эрх» — имя казалось похожим на шорох, с которым снег съезжает с крыши прямо тебе на голову. Что ж… хозяин его производил ровно такое же впечатление.

— Что-то ты мне не нравишься, — Дартен сложил тонкие ладони вместе, устроил на на них подбородок и внимательно следил за Алирийским.

Тот потягивал из бокала темно-рубиновое вино и лениво листал альбом с акварельными натюрмортами, невесть как затесавшийся среди обилия классической литературы, справочников, и прочих очень серьезных книг в доме дагона Фаррийского.

— Великое открытие, — глумливо усмехнулся Экхарт, не отвлекаясь от своего занятия. — Я думал ты мне от широты души гадишь, а в дело-то вот в чем, оказывается.

— Я серьезно, Эрх. Сколько ночей за последний месяц ты провел на побережье и в горах?

— Дарт, уймись. — Алирийский весело качнул бокалом. — Нянька из тебя все равно паршивая. Лучше скажи, когда тебя можно будет поздравить?

— Думаю, через полгода-год. И девочка ко мне привыкнет, и я к ней… притерплюсь. Мне-то не к спеху, конечно. Но слишком затягивать тоже не стоит: одиночество в наши с тобой годы чревато… сам понимаешь. Тебе бы тоже…

— Нет! — отрезал гость, не повышая голоса. Но в нем отчетливо послышался сухой предупреждающий треск льда под ногами. — Этого добра я нахлебался с лихвой.

— Встряхнуть бы тебя хорошенько, — недовольно щурясь, прошелестел Дартен.

— Ага, давай, рискни здоровьем, — привычно ухмыльнулся воздушник. — Вот на что я точно не отказался бы взглянуть, так это на то, как мой расчетливый друг таскает своей спутнице камни. Неужто и до этого дойдет?

Фаррийский не без некоторого раздражения пожал плечами.

— Если решу, что она этого достойна. Я, в отличие от некоторых, резервом не разбрасываюсь.

Дартен вполне готов был получить за свое последнее замечание вихрем по лбу, даже нижнюю ладонь украдкой сложил так, чтобы было проще поставить щит, но в этот раз Экхарт предпочел сделать вид, что не услышал его. И это тоже настораживало.

Глава 3

Встретить ректора — к неприятностям.

Студенческая примета.

В первый учебный день весь университет стоял на ушах с самого утра. При входе в столовую, где и так было не протолкнуться, слегка отливающие зеленцой парни и девушки раздавали свежеотпечатанные, еще не успевшие остыть экземпляры нового выпуска «Вестника Халявы».

«Всю ночь не спали, — жаловался один из страдальцев, — в срочном порядке макет правили и тираж допечатывали. И то всем не хватило. Эй, по одному экземпляру в руки, дубина!»

Мы с Джинни, хотя и были в курсе главной сенсации дня, тоже отхватили себе заветные странички и, стоя в очереди за едой, изучали передовицу.

«Дагон отчалил, да здравствует дагон!» — значилось здесь огромными буквами. «Чего нам ждать от смены руководства?» — ставился чуть ниже весьма животрепещущий вопрос. И прямо под ним наши газетчики тиснули весьма характерное изображение нашего нового ректора — с ухмылочкой и холодным взглядом — и послужной список ящерообразного.

Я сглотнула — консультант мэра Рейсталя по финансовым вопросам, сотрудник дипломатического корпуса, какая-то шишка в министерстве легкой промышленности и в военном ведомстве. И даже академией изящных искусств этот ящер в каком-то дремучем году командовал, хотя, казалось бы, где изящные искусства, и где этот айсберг прямоходящий. Везде побывал, короче говоря.

Сама же статья, если убрать из нее все охи, ахи и предположения, оказалась не слишком информативной. «Мы понятия не имеем, чего от него ждать» — вот таким был примерный ее смысл. Единственное, я отметила про себя формулировку «дагон Фаррийский временно передал должность ректора… бла-бла-бла… внимание: по личным причинам»..

— Интересно, — произнесла вслух, размышляя, — какие у дракона могут быть личные причины? Аллергия на студентов? Чешуя облазит? Хвост отваливается?

«Нет, ну правда, любопытно…»

— Или может, у него бабушка заболела? — продолжила я строить догадки. — Одно точно: на линейке народу будет не протолкнуться.

Джинни на это молча качнула головой и снова принялась уныло размазывать по тарелке кашу. Что-то она сегодня не в духе.

На линейку я отправилась в одиночестве — моя соседка встретила однокурсников и пообещала подойти попозже.

Благодаря легким разноцветными мантиям найти свой факультет оказалось несложно — нестройные грядки таких же «баклажанов», как я сама, расположены были недалеко от правого края импровизированного «полупирога» главной площади. Кого я точно не ожидала здесь встретить — так это светловолосого Сойера. Парень меня заметил и тут же радостно замахал рукой, приглашая присоединиться к нему с друзьями. Выглядел он несколько утомленным и помятым, но серые глаза его лучились радостью и весельем.

— Джулс, привет! Угадай, благодаря кому я не спал полночи?

— Так ты тоже из «Вестника»? — догадалась я.

Сойер прищелкнул пальцами.

— Точняк! Если бы ты не принесла нам новость, мы бы не успели добавить ее в свежий номер. Так что мы тебе очень признательны. Первый курс же? Кто куратор?

— Ага, магистр Грант.

— «Грант?» — «Оу, повезло» — «Гы-гы-гы», — раздались со всех сторон умеренные смешки.

— Вон он, ваш весельчак, — указали мне на невысокого изящного шатена в коричневом костюме. — Спорим, это самый унылый огневик, которого ты когда-либо видела?

Отрекомендованный таким образом куратор взирал на мир с таким печальным выражением лица, будто последние лет сто питался только кислой капустой.

— Студенты первого курса! — огласил он толпу неожиданно звонким голосом.

Я и еще несколько человек тут же подобрались к нему поближе.

Он посмотрел на нас влажными оленьими глазами с длинными, как у южной красавицы, ресницами, и вздохнул удрученно.

— Ох, не к добру это.

Мы c ребятами растерянно посмотрели друг на друга. Старшекурсники между тем только что со смеху не покатывались.

— Тише, молодые люди, — шикнул на них наш куратор, — может, еще пронесет… Хотя шансы на это невелики, — и снова вздохнул.

— Магистр, а мы будет изучать составные артефакты? — с воодушевлением взялся за расспросы взъерошенный парнишка, похожий на юркую куницу.